[nho]

Итак, я вернулся.
И мной было решено: для улучшения писательского мастерства (моего) и радости бытия (вашей) я буду накатывать по мини-рассказику на заданную тему. Тему задавайте в комментариях, размер рассказа - от ста до тысячи слов, со стремлением к тысяче.

От  totenhoff, по аське, ранее: Монолог. Матрос со второй Нормандии. Спасенный от Коллекционеров. Или не спасенный, а еще не столкнувшийся. Его мнение о десантуре. Скопом, или по отдельности.

Получилось нечно, заставляюшее волноваться о психическом здоровье членов команды корабля

Когда я записывался на флот Альянса, мне говорили, что я буду служить на лучшем флоте в галактике. Когда я завербовался в Цербер, мне сказали, что я буду работать на лучшем корабле, созданном человечеством, с лучшей командой, которую можно создать. После Альянса я не поверил их словам. Но я надеялся, что они будут делать дело, а не болтать языками. Когда я увидел Нормандию, я понял, что первая часть обещания была правдой.
Когда я увидел Шеппарда, я понял, что и вторая часть их обещания — правда. А потом я понял, что самое важное они не сказали. Наша работа — скучать и быть космическим такси для воскресшего из мертвых героя.
Есть и менее приятные работы в этом мире. Есть и более приятные. Но я не уверен, что есть более скучные. Капитан и двое членов его команды идут вниз, а мы остаемся тут, с оставшимися. Кварианка, погруженная в себя и в технику. Пилот, пытающийся слиться с креслом. ИИ! ИИ, которая замечает всё и следит за тобой везде! Кроган-клон, нарывающийся на драку и раздумывающий о своём существовании и месте в мире. Безумная биотичка, оккупировавшая самую нижнюю точку корабля и готовая не то убить, не то изнасиловать, не то пытать любого несчастного, что приблизится. Азари из какого-то фанатичного ордена, сидящая в смотровой палубе. Кажется, будто она читает мысли и готова наказать любого, кто сделает или хотя бы помыслит о преступлении. Первым помощником ярая приверженка Цербера и лично нашего всеобщего начальника, Исчезающего. Ходят слухи, что они любовники.
Безумный ученый-саларианец, что заставляет бояться, не подцепит ли человечество следующий генофаг. Убийца, который может воспроизвести дословно и пережить, до мельчайшей подробности любую вашу предыдущую встречу. Видовая особенность такая. Солдат, разочаровывающийся в жизни, работе и всём остальном. Наемник, готовый пойти на всё ради Шеппарда. Да они все готовы пойти на всё.
И сам капитан. Он пытался улыбаться, пытался сделать хорошо нашей команде и спасибо ему за вкусную еду... Но когда мы не проходили очередное улучшение на верфи Цербера, мы либо отмечали полезные ископаемые по всей галактике, как какой-нибудь зонд, либо долго висели в безопасности или под Дамокловым мечом неотвратимой гибели, пока Шеппард и остальные делали хоть что-то!
Это было выматывающе. Приходилось впиваться в ту работу, что у тебя есть и делать её на полную или скрежетать зубами, сходя с ума, потому что невозможно было ничего не делать, когда появлялся капитан и пытался нам улыбаться, хотя всем было очевидно, что ему тоже хочется действовать как можно скорее — иначе все умрут скоро, но и мчаться вперед, сломя голову, тоже не получится — иначе опять же мы умрем жутко и мучительно, а потом умрут все остальные и этот вес сидит у него на плечах и пытается его согнуть.
И тогда, пусть ненадолго, безумная скука отходила, и приходило понимание, что пусть то немногое действие, что происходило с нашей командой, происходит с немногими людьми, мы все спасаем галактику от чего-то неизмеримо страшного... А потом был полумертвый Жнец. И гет. И мы полетели помогать гету. А как только Шеппард с командой улетели, пришли Коллекторы. Хорошо, что мы успели услышать причину прилета Коллекторов и немного обрадоваться, что это был не гет.
Но теперь мы все лежим в гробоподобных коконах, не в силах пошевелиться, и страх того, что ты будешь следующий превращен в жидкость, перебивается надеждой на Шеппарда, на то, что он и его команда сбалансировали риски и скоро придут нам на помощь и прервут эту неподвижность и этот постоянный вид инопланетных стен и крики тех, что перестают быть твердыми и живыми...